«…Смотри – скрипичный ключ восходит в небо
Чтоб музыка на землю пролилась».
Александр Файнберг
…После его стихов особенно остро чувствуешь всю фальшь окружающего мира, в котором правит шоу-бизнес. Отравленные и обожженные, идем туда, где прозрачно, - что бы вдохнуть запах искренности, боли и глотнуть своих слез, того эликсира, что очищает душу. Стихи – они для избранных, не для толпы. Для тех, кому необходимо время от времени отдирать коросту, накипь быта с сердца. Кто хочет прикоснуться и почувствовать прикосновение любви. Это больно…Но разве бывает катарсис без боли?
А он выходит, - вот такой, весь седой и скупо улыбчивый, - в зале не гаснет свет, - это его условие: ему нужно видеть наши глаза, обязательно. Он думает, что в наших глазах весь мир. Он любит наши глаза. Они нужны ему, гораздо больше, чем все регалии мира, к которым он относится слегка смущенно и с недоумением. Звания – мне? Да полноте… Я ж просто… Я просто пишу. Да и не я пишу, это кто-то свыше пишет. А я – всего лишь руки…
Как нереальна музыка твоя!
Людей не слышит и богов не молит.
Как будто ветер странствует над морем,
Вздымая паруса без корабля.
Зачем зовут меня твои моря?
Я – сын земных береговых развалин.
Я груб. Я недостоин. Я реален.
За что ж она мне – музыка твоя?
А мы замираем, слушая его хрипловатый, надтреснутый голос, который только притворяется слабым. Миг – и в нем зазвучала сила, нужная для этой строчки. Миг, и по залу проходит дрожь. Кто-то рядом со мной, - я слышу, - шепчет вместе с ним строчки, как будто подпевает. Каждая метафора – как откровение. У каждой строчки – снайперский прицел. Он не плетет красивости в гирлянды – в его стихах нельзя запутаться, как паутине, они ясны, красивы и легки. В них нет случайностей, - и это великий дар, который принимаешь с благодарностью – все, что он хотел сказать, он сказал уже в своих стихах.
«Но если огонек задуло ветром и окружил безвыходный простор» - безвыходный простор… Холодная, неумолимая свобода, ты волен сделать шаг куда угодно, но выход единственный и «…самый верный – остановись и заложи костер». И я останавливаюсь. Слагаю костер, как стихи, - из ненужных слов и желаний. Пусть горят. Они мне больше не нужны. Пусть будет огонек в степи…
У каждого из нас есть свой Файнберговский стих. Который он написал лично для каждого. Мы разбираем его стихи, как горные яблоки – каждому по терпкому плоду. А по Анхору плывут кораблики, а в небе пляшут воздушные змеи, - разве можно покинуть этот мир добровольно?
«Эта осень – я помню – она с голубым золотая», - на Пятом проезде Жуковского. Там, в глубине зала, на десятом ряду, сидит та, кому написано это невозможно сияющее стихотворение. Инна. Инна Глебовна, тень Александра.
И если он научил нас Быть, то она научила любить. Обжигая руки, закрывать от ветра ладонями Огонь…Спасибо Вам.
«Дом в зелени. Приют любви и вере. Раневскою добытый керосин. Ахматовой распахнутые двери». И памятник Пушкину на Пушкинской… Сегодня Файнбергу вручили медаль Пушкина, от Российской федерации. Сегодня видим волшебство – тончайшую, но прочную, как стальная струна, связь времен: «Посох ли шпага, иль блеск эполет. Что для поэтов три тысячи лет?»
Юрий Олейников…
Его гитара – живая. Не может быть просто деревянным такой говорящий инструмент. Руки - птицы, задевают ли они струны? В зале плачут. Плачут те, кто в принципе не может помнить 1942 год:
Тузик мокнет под оградой
А у нас на завтрак свекла
А окно громадное…
Дождик капает на стекла.
Подышу и нарисую
Точку, точку, запятую,
В нашей группе малышовой
Все рисуют человечков
А у нас сегодня снова
Не топили утром печку.
А на улице пикап –
Дождик, дождик - кап, кап, кап.
Витька знает стих про дождик.
Витькин папа был художник.
Точка, точка, запятая,
минус рожица кривая.
Мама мне калоши купит
когда буду в старшей группе.
Дождик, дождик, кап-кап-кап
Дождик падает на стекла.
А на улице – река.
А у нас на полдник свекла…
Почему же тогда плачут? Это генетическая память, - и разбудить ее под силу только великой Искренности. В стихах, в музыке и в голосе…
Нас разбудили, и полтора часа пролетели как пять минут. Пусть завтра мы вернемся в свои колеса, - измученные белки, пусть накроет с головой душное одеяло быта. Но где-то глубоко-глубоко в сердце, будут переливаться огоньком строчки:
В моем же владенье
мерцанье листвы,
Перо золотое, бумага
и Вы
Да на столе деревянном полна
Средь яблок осенних
бутылка вина.
Они помогут нам выжить до следующего раза.
Галина Александровна и Александр Аркадьевич 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума